Меж рутинной работой на тренировках в самарских "Крыльях", экс-полузащитник сборной России, "Манчестер Юнайтед", "Фиорентины" Андрей Канчельскис помог нам проникнуть не только в кабинеты великих, но и в их таинственные души.

БЕСЕДЫ КАК БЫ НИ О ЧЕМ

– Ну, вообще-то, подобные беседы бывают двух видов: либо воспитательные, когда тренер недоволен футболистом, либо чисто за жизнь, когда наставнику хочется узнать, как там семья у тебя поживает.

– Наверное, Бышовец такие вопросы не задавал. Анатолий Федорович, говорят, славится своими "тет-а-тетами".

– Не знаю, чего экстраординарного кто-то углядел в беседах Бышовца, зато во Флоренции, в "Фиорентине"...- О, вот это беседы были! В горах заваливались всей командой в ресторан и, собственно, беседовали. В том числе тет-а-тет с тренером. Приятно было.

– О семье рассказывали?

– И о погоде. О жизни, в общем.

– Но то беседы для другой нашей рубрики. С Бышовцем, получается, неинтересно было?

– Не в этом дело. С ним мы об игре говорили, о работе. Рутина.

– В игру сильно олимпийский чемпион вникал?

– Конечно, как и подобает профессионалу его уровня.

– А Лобановского при этом не поминал?

– Нет, такого не было. Да и я с этичными людьми ведь работал. Зачем им кого-то поминать лихом?

– Говорят же, что между Лобановским и Бышовцем такие страсти кипели!

– Отличались они разительно, однако о конфликтах я ничего не знаю.

БЕСЕДА-РАЗНОС ПО-ЛОБАНОВСКОМУ

– А Лобановского наедине помните?

– Еще бы! С Валерием Васильевичем у меня состоялся самый сложный за всю карьеру разговор один на...- ну, почти на один. Со мной был еще один человек, но мы вдвоем сидели и молчали. Боялись что-то произнести. Давил авторитет Лобановского жутко.

– А кем был этот другой человек?

– Директором донецкого "Шахтера". Даже не помню, как его и звали, но он тоже молчал, едва ли глаза не потупив. Отчитывал нас Валерий Васильевич по полной программе. Тема-то была острой. Собрался я переезжать из Киева в Донецк, и Лобановского это здорово задело. Сидел и вдалбливал мне: "Ну куда ты собрался? Какой "Шахтер", ты что?" Остановились на том, что я подумаю, а когда вышел из тренерского кабинета, меня просто покачивало от пережитого.

– Ругался Лобановский?

– Нет, он спокойно оказывал давление, тихо разносил. Лобановский не ругался даже во время игры, стоя возле бровки. Человек был очень организован. Но настолько его авторитет был в почете, что не бояться его было сложно. Поэтому даже на той беседе я не столько размышлял, сколько торопил время, чтобы быстрее из кабинета великого тренера уйти.

– И ушли в конце концов не только из кабинета.

– Ушел. Уехал в Донецк, потому что хотел игровой практики. Конечно, можно было ждать, однако по мне лучше бы играть, хоть и в команде не такого высокого уровня, как "Динамо" времен Михайличенко, Демьяненко, Бессонова...-

БЕСЕДА-ОР КАРТЕЖНИКА ФЕРГЮСОНА

– Последний свой разговор с наставником помните?

– Дней десять назад с Гаджи Муслимовичем (Гаджиевым – прим. А.С.) тему одну обсуждали.

– Это какую же?

– Ситуации в команде. Состоялся спокойный, внятный диалог тренера и старшего игрока в команде. Отрезок из последних встреч ведь неудачным у нас выдался, много очков потеряли, и Гаджиев интересовался у меня, как себя ребята чувствуют, какие нагрузки давать. Многие уважающие себя специалисты, понимающие толк в футболе, стараются находиться в контакте с ветеранами, через которых можно получить гораздо большую информацию о психологическом или физическом состоянии всего коллектива.

– Интересно, что, покинув Киев, вы все равно смогли оказаться в "большой" Европе.

– "Шахтер" тогдашний котировался не так, как сегодня, но уехать мне всё же и вправду удалось. Так что жалеть не о чем.

– И вскоре попали к сэру Алексу в "Манчестер Юнайтед". Бутсой в глаз не получали, как Бекхэм?

– Да нет, что вы! Фергюсон действительно очень вспыльчивый человек, но псих его быстро сходит. Мне вспоминаются тяжёлые матчи, когда он в перерыве так неистово крыл игроков, а через какой-то час уже играл с ними в карты в автобусе. Агрессию он в себе никогда не держал. Иначе вряд ли и сегодня смог бы продолжать тренерскую деятельность.

– В какие моменты сэр вызывал к себе Канчельскиса?

– Довольно часто вызывал. И почти всегда перед матчами.

– "Ты должен, Эндрю!" – звучало из его уст?

– Вот Фергюсон как раз любил интересоваться делами в стране, в нашем российском обществе. И перед тем или иным поединком задавал ненавязчивые вопросы. Да и общение подобное могло происходить где угодно, поэтому не нужно представлять полутёмную маленькую комнату и два каменных лица напротив друг друга.

– А к чему Фергюсону было состояние российского общества?

– Располагал он так к себе меня, да и любознательный он человек по сути. К тому же сэр Алекс периодически добавлял, чтобы я не молчал про проблемы любого свойства, будь то спортивные или бытовые. Обращайся, говорил.

– Английский быстро выучили?

– С этим проблема имелась, но у меня был великолепный переводчик – Джордж Скенлан, помогавший сборной СССР в 66-м на чемпионате мира в Англии.

РОМАНЦЕВА ТАК И НЕ РАСПОЗНАЛ

– А не мешают лишние, пускай и очень хорошие, люди при разговоре тет-а-тет?

– Нисколько. Да и не секретничал я с тренерами, не говорил никогда ничего такого, что могло бы посеять интригу.

– А кто из тренеров в вашей практике располагал самым доверительным общением?

– Раньери. И Малезани.

– Родственные итальянские души?

– В принципе, и британские души были не менее душевны. В "Манчестере" и "Эвертоне" наставники были также великолепны во всех отношениях. Об одном из них я уже рассказал.

– Советские наставники – сложный случай?

– Да нет. В профессиональном смысле очень удачно влиял на футболистов Лобановский, только поработал я с ним немного. Получается, и выделить особенным образом кого-то сложно. Каждый какими-то методами находил контакт. Допустим, в том же "Шахтере", на заре моей карьеры, великолепно работал с игроками Яремченко.

– А Романцев?

– С Олегом Ивановичем я тоже поработал немного. В сборную приехал и через неделю уехал. Какое тут общение! Да и сам по себе Романцев мне показался человеком малообщительным. Может, с другими ребятами он и больше беседовал, но только не со мной.

– Это плохо?

– Ему виднее, но, наверное, в том случае, если бы Романцев больше внимания уделял общению с командой, наши результаты были бы получше.

– Вы о 96-м годе и той самой сборной, которой чего-то, как обычно, не хватило на чемпионате Европы в Англии?

– Именно. Контакта между футболистами и тренером не хватало. Хотя, знаете, за два года до этого я случайно встретил Олега Ивановича...- на пляже. В Испании. Я и он отдыхали семьями на одном курорте. И так приятно мы с Романцевым общались, что впечатлений о нём как о человеке замкнутом в себе у меня не возникало и в помине.

– Разным Романцев вам показался?

– Абсолютно разным, но так оно должно и быть. В быту ты один, а в работе – другой. Когда Романцев окунался в профессиональную деятельность, казалось, что он просто очень глубоко уходит в себя. Свои методы у него.

ЗАТО ДОКАЗАЛ!

– А самую запоминающуюся беседу с наставником выделите?

– Так та, которая была самой сложной, и которую мы уже выделили. Научил меня тогда Лобановский.

– Чему же научил?

– Тому, что надо играть в лучших командах и не распыляться. Именно после той беседы я осознал это накрепко. И уходя все-таки в "Шахтер", знал, что возвращаться необходимо в скором времени. Не столь важно, куда возвращаться, лишь бы наверх.

– Лобановский чем-то зарядил вас, как психотерапевт?

– Он меня раззадорил. Раскритиковал мои намерения, а я принял совершенно иное решение, но из-за этих противоположностей я настолько был одержим идеей доказать, что я не хуже многих мастеров, что в "Шахтере" я слишком надолго и не задержался.

– Валерию Васильевичу, получается, доказали?

– Доказал, прежде всего, самому себе. Дело здесь не в Лобановском, а в его окружении, многие представители которого в футболиста Канчельскиса просто-напросто не верили. Не верили, что я способен заиграть в настоящий футбол.

– Есть ощущение, что с каким-то наставником вы не договорили?

– Пока над этим не задумывался. Может, стану тренером, тогда вспомню и пожалею на подобную тему, но пока...- С Фергюсоном можно и нужно было бы пообщаться побольше, однако из-за неважного знания языка не сложилось. Переводчик всё же всего не передаст, и постоянно его использовать не станешь...-